Последняя стадия «Евромайдана» – карнавал с кастрюлями

Отгадайте загадку: «Мы висим на тонких ветках и на головах у нас беретки». Правильно. А теперь эту: «Голову продуло, на голове – кастрюля». Неправильно. Правильный ответ: «евромайданник».

Вторые сутки на столичном «Евромайдане» продолжается карнавал: его «активисты» избрали оригинальную форму протеста против принятых Верховной Радой 16 января и подписанных Президентом Украины вчера законов, ужесточающих проведение митингов в стране.

«Евромайданники» в карнавальных масках надели на головы кастрюли, а автомобилисты намеренно собирались в автоколонны более пяти авто, за что, по новым канонам, предусмотрены серьезные наказания, вплоть до тюремных сроков. Кстати, в минувший четверг в студии 5-го телеканала появился опечаленный художник Поярков, у которого гаишники отобрали на полгода водительские права за то, что он не остановился по требованию инспектора.

И хотя некоторые «костюмированные» участники карнавала хорохорились, поминая «незлим тихим словом» Богом проклятую власть, большинство последних защитников «Евромайдана» прекрасно понимали: в столицу идут сильные морозы, которые, вкупе с принятыми «антимайданными» законами, загонят их в Дом профсоюзов. И хотя алчные профсоюзные чинуши готовы терпеть эту немытую публику сколько угодно («евромайданные» деньги не пахнут), но толку от бесцельного лежания на профсоюзных ковровых дорожках не будет "аж ніякого".

Кстати, о Доме профсоюзов. 16 января, около 23:00, на телефон 102 поступило сообщение от врача «скорой помощи» о том, что на четвертом этаже здания Дома профсоюзов находится труп мужчины. Прибывшие на место оперативники и судебно-медицинские эксперты обнаружили тело мужчины на вид 50-60 лет, который при себе не имел документов. Эксперт осмотрел бомжика и не установил признаков насильственной смерти.

Охранники Дома профсоюзов рассказали, что бомжик попросился отдохнуть и погреться в здании, после чего ему стало плохо. Ему вызвали «скорую помощь», и прибывшие врачи констатировали смерть.

А на Евромайдане гремела музыка и несколько десятков человек, гремя кастрюлями, вытанцовывали, подобно бурсаку Хоме после второй ночи, проведенной в церкви с ведьмой.

«Он танцевал до тех пор, пока не наступило время полдника, и дворня, обступившая его, как водится в таких случаях, в кружок, наконец плюнула и пошла прочь, сказавши: «Вот это как долго танцует человек!» (Николай Васильевич Гоголь, «Вий»).