Как кременчугские евреи Рош-а-Шана в Умани отмечали

После заката солнца, когда на небе появляются первые три звездочки, согласно лунному календарю, наступает еврейский Новый год. В эти дни в старинный украинский город Умань, на Черкащине, устремляются паломники-хасиды из Израиля, США, Франции, Голландии, Италии, с африканского континента и Австралии. Паломники собираются на благословенной уманской земле, чтобы помолиться на могиле своего цадика - рабби Нахмана, правнука основателя хасидизма - великого Бааль-Шем-Това (БЕШТа).

Евреи приветствуют друг друга, восклицая: «Да будешь ты записан в Книгу жизни!»

Нелегкий путь, в несколько тысяч километров, паломники - брацлавские хасиды - последователи и почитатели цадика Нахмана - проделывают с надеждой на то, что и они сами, и их дети, и внуки, и внуки внуков удостоятся особой милости. Причем приезжают, как правило, за несколько дней до Рош-а-Шана, чтобы за это время на могиле праведника успеть прочитать избранные псалмы – Тикун - а -клали. Молитвы прерываются звуками шофара - бараньего рога.

Новый год начинается. Грядут Дни трепета и раскаяния. Брацлавские хасиды -- люди различных возрастов и профессий. Есть среди них учителя, врачи, бизнесмены, архитекторы, есть, говорят, даже бывшие актеры Голливуда, лётчики и капитаны дальнего плавания. Есть люди состоятельные, которые могут себе позволить далекое путешествие в Умань даже несколько раз в году. Но большинство паломников – простых людей, вынуждены целый год копить деньги на предстоящую поездку, причем едут они как посланцы от одной большой семьи, а иногда и от улицы. Едут с записками собратьев, которые сразу же помещаются в специальные емкости, расположенные у могилы цадика. Когда эти емкости наполняются, записки тут же извлекаются и прочитываются раввинами и их помощниками. Евреи просят у Всевышнего здоровья себе и своим близким, избавления от недугов и отпущения грехов, а женщины, которые не могут забеременеть, просят Всевышнего оказать им милость и послать чадо.

Все прочитанные раввином записки закапываются в землю, а емкости тем временем заполняются новыми посланиями. Хасиды уверены, что Всевышний «жалостлив и милосерден, долготерпелив и велик в благодеянии и истине», Он простит и исполнит все просьбы. Поэтому в Рош-а-Шана верующие приветствуют друг друга, восклицая: «Да будешь ты записан в Книгу жизни!». Еще евреи просят прощения у тех, кого нечаянно или умышленно обидели: согласно традиции, человек не может быть прощен Всевышним, если кого-то обидел и не попросил у него прощения. А если обидчик искренне раскаялся, обиженный обязан его простить.

Интересно, что паломники чрезвычайно рады, когда в дни празднеств к ним подходят бедные и обездоленные, в надежде на благодеяние. Как говорят мудрецы, «на трех вещах стоит мир: на Торе, на служении Всевышнему и на цдаке - благодеянии». Развешанных у могилы цадика ящичков для пожертвований в эти дни заметно прибавляется.

Многие паломники приезжают в Умань с сыновьями, даже совсем маленькими, которые только начали ходить. Дочери и жены в это время остаются дома: считается, что молящиеся не должны отвлекаться от своей главной миссии -- молитв и духовного единения с рабби. Паломники почти не общаются с местным населением, но, когда это все же происходит, обязательно говорят уманчанам: «Благословен край этот, живут здесь только счастливые люди, ведь это настоящий рай!». Этот «рай» они открыли для себя несколько десятков лет назад.

Самые смелые не боялись «железного занавеса» и приезжали на старинное еврейское кладбище, где теперь уже вырос целый жилой массив, к могиле праведника. Преодолев долгий путь из своей страны, они останавливались в Киеве, а вечером брали такси и, уплатив бешеные деньги, мчались в Умань, где целую ночь молились под забором, у маленького домика. По каким-то, ведомым им приметам, хасидам удалось установить, что домик, в одной половине которого проживал безногий инвалид Иван Забыйбеда, одной своей стеной стоит прямо на могиле цадика.

И вот однажды утром изумленный хозяин обнаружил под окнами своей халупы пустой гроб. Спрятал его, но и на следующий день и еще через день эта история повторилась. Инвалид, конечно же, не мог воевать с чужаками в черных сюртуках с диковинными пейсами и длинными бородами, хотя в то время они были преследуемы и гонимы милицией и КГБ. Старожилы вспоминают, что в эту уманскую глушь срочно был проведен телефон, чтобы в случае очередного «десанта» местные жители смогли позвонить куда надо. Поэтому хасидам не раз приходилось доказывать, что они не воры и грабить никого не собираются, а помыслы у них самые благие.

Но вскоре времена изменились, и хасиды выкупили домик у хозяев двух семей, проживающих там (в израильских СМИ даже указывались суммы -- одним хозяевам хасиды уплатили 100 тысяч долларов, другим -- 150 тысяч), и на этом месте вскоре был воздвигнут пантеон -- циён раби Нахмана. Каждый хасид с детства знает, что раби, выдающийся знаток Торы и Каббалы, уже в 16-летнем возрасте был окружен множеством учеников и последователей, и за свою короткую жизнь (он прожил 38 лет) снискал себе славу великого праведника, мудреца и провидца. Однажды, побывав в Умани и посетив городское кладбище, где погребены десятки тысяч жертв массовой резни (во всех бедах виновными обычно всегда видели евреев, а в Умани они некогда составляли половину всех жителей!), раби завещал своим ученикам похоронить себя на этой многострадальной земле, чтобы он мог спасать загубленные души и поднять их. А еще просил, чтобы и после его кончины, во время Рош-а-Шана, все приверженцы и последователи его учения приезжали к нему на могилу. Каждый, кто вознесет в этом месте к Небесам свои молитвы, обещал раби,, найдет в его лице заступника перед Всевышним.

Во время торжеств хасиды снимают свои черные лапсердаки и надевают праздничные белые китл (идиш), надеясь, что Всевышний признает их «чистыми, как снег. Тем же, у кого таких нет, разрешено молиться и в будничной одежде. В пантеоне верующие могут молиться на протяжении нескольких суток, могут даже вздремнуть за молитвой. Хасиды -- люди неприхотливые, и бытовые удобства не имеют для них особого значения. Для них главное -- побывать в этом святом месте. Торжественная атмосфера праздника постепенно перерастает в веселье. Хасиды одними из первых начали учить, что молитва не должна быть непрерывным плачем, а должна сопровождаться песнями и танцами. В этом есть некая символичность: вечно гонимый еврейский народ радуется не только потому, что остался жив, но еще и потому, что сумел сохранить свою веру, язык и культуру.

Для автора статьи поездка в Умань – не первая. Каждый раз, в Рош-а-Шана, встречаешь здесь старых друзей, участвуешь в уличных клезмерских музыкальных джемах, концертах еврейской музыки. И каждый раз возвращаешься домой с массой ощущений, позитива и кучей подарков.

Во время праздничной трапезы паломники пьют кошерное вино и едят кошерную пищу. Меню составляется заблаговременно -- в нем преобладают мясные и рыбные блюда с особыми специями, соусами, майонезами. Обязателен на столе мёд -- чтобы год был сладким. Основные продукты для приготовления праздничного стола хасиды везут из Израиля специальными трейлерами, и лишь некоторые овощи и фрукты покупают на рынках Умани. Готовят еду «свои» повара, за всем процессом приготовления тщательно наблюдают специалисты «своей» же лаборатории, определяющей качество продуктов.

Кстати, по заключениям лаборатории уманская вода не подходит для приготовления пищи. Поэтому, чтобы доставить воду из других регионов Украины, хасидам пришлось снарядить «экспедицию». Недавно воду стали доставлять с Полтавщины. Не все хасиды садятся к общему праздничному столу. Есть среди них и такие, которые не доверяют этой кухне, поэтому везут с собой из дому по три-четыре чемодана с консервацией, полуфабрикатами, супами и кашами в пакетиках. Многие и молятся обособленно, в снимаемых ими квартирах: считается, что Господь услышит молитвы, если в одном помещении будут молиться не менее 10 человек (т.н. миньян). Многие паломники, из года в год приезжающие в Умань, останавливаются у одних и тех же хозяев.

Цены за их проживание на протяжении трех-пяти дней колеблются от 25 долларов за ночь в девятиэтажках, расположенных у самого циёна - пантеона, до 5-8 долларов в жилищах, которые находятся в радиусе километра от могилы цадика. В Умани уже даже родилась поговорка: горожане ждут не зарплаты, а хасидов. За эти деньги местные жители имеют возможность погасить задолженность за квартиру, коммунальные услуги, решить свои бытовые проблемы. Для многих уманчан паломничество хасидов стало единственным источником дохода. Хасиды ставят условие, чтобы хозяев в квартирах не было и никто не мешал им во время молитвы.

Тем не менее мужчины все равно стараются находиться рядом со своими жилищами, как говорится, для подстраховки. Ведь некоторые уже научены горьким опытом -- в доме, который снимают хасиды, может возникнуть пожар или потоп. И не только потому, что, фанатично молясь, они ничего вокруг себя не видят и не слышат. Дело в том, что есть заповеди, которые паломники должны соблюдать в праздник Рош-а-Шана: им нельзя включать-выключать свет, закручивать ручки крана, нажимать на кнопки лифтов, поднимать трубку телефона, готовить пищу и зажигать огонь, заключать какие-либо сделки, смотреть телевизор и слушать радио, вмешиваться в природу.

Так что, если в это время, не дай Бог, начнется землетрясение или еще какое-нибудь стихийное бедствие, хасидам до него не будет никакого дела. Из комнат выносят всю мебель, чтобы можно было разместить там побольше кроватей. Но, если даже что-то из домашней утвари остается в квартире, хасиды ни к чему не прикасаются. Шутка ли, люди глубоко верующие. Предпочтительнее брать на квартиру паломников из Европы -- они и платят хорошо, и культурнее. Многие состоятельные хасиды уже купили себе в Умани жилье и, хотя проживают у себя на родине и появляются здесь редко, исправно платят за квартиру и коммунальные услуги.

А некоторые предпочитают останавливаться в возведенной рядом с пантеоном-циёном гостинице, выкрашенной в белый цвет, -- для гостей тут предусмотрены особенности их обычаев, а лифт работает в автоматическом режиме. Между тем скудная городская казна совсем не пополняется налогами за проживание паломников. Многие уманчане, приютившие их у себя на время, объясняют налоговым инспекторам, что хасиды -- их друзья и денег от них они не брали. Многие жители Умани сетуют, что хасиды чувствуют себя в Умани как хозяева и вроде бы уже скупили большие территории.

Так вот, смею сообщить, что земли историко-культурного назначения не продаются, они взяты в аренду местной общиной. Что касается строительства в Умани самой большой в мире синагоги, то оно продолжается. Сразу после праздника многие хасиды уезжают домой, некоторые отправляются в Брацлав, где жил цадик Нахман, другие же -- в Меджибож, Хмельницкой области, где он родился.